Святилище Перуна было создано в сосновой роще у истока Волхова из озера Ильменя; место это до сих пор называется Перынью и там существовал Перынский скит с церковью Рождества Богородицы XIII в.
Официальный, княжеский характер культа Перуна, учрежденного и поставленного в Новгороде Добрыней, подтверждается летописными легендами.
Как об этом свидетельствует Адам Олеарий, побывавший в Новгороде в 1654 г.
"Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном. т. е. богом огня, ибо руские огонь называют "Перун". И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огню потухнуть, то наказывался смертью"
( Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870, с. 80-81. Далее следует рассказ о дубине, брошенной Перуном и о ежегодном празднике Перуна. О языческом культе деревьев см. с. 60-61. ).
При введении христианства в Новгороде в 988 г. тот же Добрыня, который восемь лет тому назад устанавливал идол Перуна, теперь, совместно с епископом Иоакимом руководил насильственным крещением новгородцев и уничтожал всех идолов.
«…и требища разори и Перуна посече и повеле въврещи в Волхов. И повязавше ужи, влечахуть и по калу, биюще жезлием и пихающе… и вринуша его в Волхов. Он же (идол Перуна), пловя сквозе великый мост, верже палицю свою, рече: «На сем мя поминают новгородскыя дети» (ею же и ныне безумнии убивающеся…)»
(Софийская I летопись. ПСРЛ, V).
Епископ запретил вылавливать идола из реки. «Иде пидьблянин рано на реку, хотя горнеци везти в город, оли Перун приплы к берви и отрину и шестом: «Ты – рече – Перунище досыти еси ел и пил, а нынича поплови прочь!»
(Софийская I летопись. ПСРЛ, V).
Другие летописные тексты поясняют символический акт свергнутого бога; на Великом мосту очень часто сходились для боя враждующие стороны города: "...якобы Перун палицу, имевшую в руке его на мост бросил, сказав, что торговцы (жители правобережной, Торговой стороны) с горожаны (население Детинца и его окружения) всегда будут драться".
(Татищев В. Н. История Российская. М., 1769, т. I, с. 50. )
Далее следует интересная фраза, плохо понятая позднейшими переписчиками. На основании вариантов, подведенных в ПСРЛ по всем известным тогда спискам, её можно восстановить так: «И плы (идол Перуна) из света во кошьное, сиречь во тму кромешную».
(Новгородская III летопись. СПб., 1841, с. 207. В софийском Временнике слова «тьма кромешная» заменены «преисподней»).
«Кощьное». В словаре Срезневского этого слова нет, но те глоссы, которыми писцы его поясняли («тьма кромешная», «преисподняя»), не оставляют сомнений в инфернальном значении его. Это не христианский ад, а славянское царство мёртвых, которое можно сопоставить с владениями царя Кощея Безсмертного. Царство мертвых, располагаемое у южных народов (например, у греков) на западе, где умирает солнце, у более северных племен часто ассоциировалось с севером, с областью полярной ночи и безжизненного холода. В русских волшебных сказках царство Кощея с хрустальным дворцом находится «прикрай свету, в самый конец».
(Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974, с. 200. )
Вот туда, «из света во кощьное» по Волхову, текущему на север, и плыл деревянный идол Перуна, «отринутый» деревенским гончаром.
Из книги:
"Язычество древней Руси"
Б.А. Рыбаков
Миниатюра из Радзивилловской летописи, конец XV столетия
"Князь Владимир отдаёт распоряжения у идола Перуна"
"Perun"
M. Priesniakow (1998)
Русы Липецка
